Учитывая, что «смысл моделирования состоит в том, чтобы вместо скрытых от нас свойств объекта изучить заданные в явном виде свойства модели и распространить на объект все те законы, которые выведены для модели» [Апресян 1966: 79], моделирование перевода, а также и его результата позволяет выявлять наиболее общие для переводимого объекта качества и характеристики, прогнозировать изменения, происходящие в силу определенных обстоятельств, а именно: влияния стиля самого переводчика, стилистических и эстетических требований эпохи и т.д. Подобное моделирование позволяет ответить на основной вопрос теории перевода: определить основные критерия оценки качеств перевода, несмотря на то, что «под углом зрения всей совокупности социально-исторических, психологических, юридических и иных требований, предъявляемых к переводам, функционирующим в обществе, единого критерия качества перевода, действительного для всех жанров и видов текста, не существует. Критерии качества перевода будут различаться ... в зависимости от типа текста, от организационных и юридических условий его производства и последующего существования, от стилевых предпочтений, свойственных тексту данного типа, от исторических традиций создания переводных текстов в данном языке, от их тематической эволюции и от места переводных произведений в словесной культуре общества» [Кирсанов 1987: 81]. Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что выявление и выделение критериев оценки качества перевода возможно не в глобальном масштабе, т.е. приемлемых и применимых для всех текстов без исключения, а для отдельных типов текстов, объединяемых общим набором признаков, свойств и характеристик, например, для переводов научных, публицистических и художественных текстов, для подгрупп текстов внутри них и т.д.
Интерпретационные теории текста (В.З. Демьянков, К.А. Долинин, В.А. Кухаренко и др.) рассматривают текст как с позиции его автора (адресанта), так и с позиции читателя (адресата). Любой текст, как и его семантико-синтаксическая структура позволяют дать множество, практически ничем не ограниченное, интерпретаций, а художественный текст вообще не может иметь только одну единственно верную интерпретацию, количество интерпретаций теоретически бесконечно и ничем не ограничено (о разнице между переводом и интерпретацией см.: Pause 1983).
Перевод не может быть рассмотрен «как система трансформаций и замен разноуровневых единиц одного языка единицами языка перевода», т.к. он «является полноценной речевой деятельностью на языке перевода, при которой в тексте перевода опредмечиваются те же смыслы, что и на языке оригинала» [Галеева 1993: 121-122], при этом особое значение имеет способность и возможность выделения смыслообразующих единиц текста и их адекватное/эквивалентное перераспредмечивание выделенных смыслов в процессе переводческой деятельности средствами переводящего языка, что позволяет, оценивая тот или иной перевод (Т2) по степени его приближения к оригиналу, т.е. определяя степень его адекватности/эквивалентности оригиналу (Т1), исходя не из личностных предпочтений критика или литературоведа, а уже на основе смыслового соответствия между Т2 и Т1. В задачу переводчика входит в первую очередь не только по возможности точно воспроизвести все «кирпичики смысла» [Комиссаров 1988: 9], но сохранить коммуникативно значимое смысловое ядро текста. Также возникает вопрос о сохранении/ несохранении коммуникативной заданности оригинала при переводе, используемых для этого средствах, т.к. лексико-семантическое и смысловое тождество Т1 и Т2 ведет к их функционально-смысловой адекватности и соотнесенности на синтаксическом и лексическом уровнях.
Моделирование переводческих действий и стратегий, текста Т2 как результата этих действий позволяет выявить смысловую структуру текста Т1 и определить соответствие/несоответствие им смысловых структур Т2; моделирование речемыслительных действий самого переводчика, направленных на поиск адекватных средств для выражения смысла Т1, какие смыслы оказываются воспроизведенными, а какие — нет, как оказалась переданной смысловая структура художественного текста. Оно также помогает выявить систему средств языка перевода, примененных для адекватной переводческой компенсации смыслов Т1 в сфере действия Т2. Модель Т1 и Т2 служит средством для исследования инвариантных отношений между текстами оригинала и перевода. При моделировании определяются как имплицитные, так и эксплицитные компоненты смысловой структуры текста Т1 , которые выражены не только собственно языковыми средствами, но и при помощи подтекста, контекста и фонового окружения самого текста с целью постижения авторских намерений. Сам же текст рассматривается как замкнутая семантико-смысловая структура [Дридзе 1980]. Смыслы текста представляют собой сложное, достаточно подвижное взаимообусловленное единство, однако сумма смыслов отдельных единиц текста не равна смыслу целого текста. Текстом Т1 задается n1-количество смыслов, включенные в N1-метасмыслы, каждому из которых в так называемом идеальном переводе должен соответствовать n2-количество смыслов, однако на практике смыслы n1 «расщепляются», т.к. часто происходит переосмысление смыслов Т1 в Т2 из-за субъективной оценки оригинала переводчиком, в силу задействования разных прагматических установок в языке источника и языке перевода, снятия одного или нескольких смыслов Т1, что приводит к изменению гиперметасмысла или полной его потери.
Так в сонете 66 Шекспира практически всеми переводчиками были опознаны следующие смыслы: «тревожность», «торжество зла», «победа зла над добром», которые в самом тексте Т1 опредмечиваются разноуровневыми языковыми средствами: звуковыми повторами, аллитерацией, лексическим и синтаксическим параллелизмом, градацией нарастания образов, нарушением обманутого ожидания в заключительном двустишии и т.д. Таким образом, метасмысл сонета оказывается переданным в большинстве переводов, но составляющие его смыслы переданы частично или остались не переданными вообще, что объясняется «различиями в индивидуальном опыте реципиентов, не имеющими, однако, принципиального значения, или сбоями с собственно рефлективной деятельности» [Галеева 1993: 121], и, даже, на наш взгляд, социально-культурным контекстом времени создания перевода. Добавления и/ или искажения в смысловой структуре текста могут быть объяснены как разницей культурных кодов автора/продуцента текста и переводчика/ реципиента, так и рядом социальных и исторических факторов, например:
|
Tir’d with all these, for restful death I cry: Tir’d with all these, from these I would be gone |
5.Где
добродетели святая красота? 3.Ничтожество,
поднятых на пьедестал, 10.Ученость
пред судом надменного осла... 7.Как
Гений и Разум пред Силой молчат, 5.Властей
пустую круговерть, 3.И
пустоту в ликующей личине, 10.Как
чваный хам берется мудрость школить... 8.Тиранству
вялому над мощью власть дана. 3.От
простоты, занявшей пьедестал, 5.И
наблюдать, как наглость лезет в свет, |
На смысловую структуру самого произведения также влияют его стиль, жанр, функциональный стиль [Кудрявцева 1987]; в процессе переводе, при постоянной неизменности содержания Т1, происходит разрыв отдельных смыслов, объединенные общностью какой-либо темы в смысловые блоки, которые в свою очередь образуются смысловую структуру всего текста, нарушение их последовательности и иерархичных отношений. Переводчиками искажаются экспрессивно-стилистические параметры Т1. Один и тот же текст оказывается осмысленным по-разному, что также объясняется различными «‘преломляющими свойствами’ участников коммуникации — их оценкой обстановки речи, их предшествующим опытом и уровнем знаний, складом мышления, фондом ассоциаций, умением «читать (или писать) между строк» и тому подобными экстралингвистическими факторами. Разные авторы (или один и тот же автор в разных речевых ситуациях) могут использовать одну и ту же формальную единицу или цепочку единиц, имея в виду совершенно разные их осмысления; разные реципиенты (или один и тот же реципиент в разных речевых ситуациях) могут по-разному осмыслить один и тот же формально тождественный текст» [Лейкина 1976: 82], что особенно явно проявляется в случаях повторного перевода одного и того же текста одним и тем же переводчиком, как например:
|
Ф. Червинский, 1890 г. |
1.Тебя, о смерть, тебя зову я истомленный 3.Заслугу — в рубище, свободу — искаженной 4.И бедность - с шутовской усмешкой на губах 5.Опальных мудрецов, таящих скорбь в тиши 11.Разнузданную ложь, разнузданные страсти 13.Усталый, рвался б я к блаженному покою, 14.Но как, владычица, расстанусь я с тобою! |
|
Ф. Червинский, 1892 г. |
1.Тебя, о смерть, тебя зову я, утомленный! 4.Нужду — с усмешкою паяца на устах... |
|
Ф. Червинский, 1903 г. |
3.Заслугу - в рубище, невинность - оскверненной 6.И обесславленных, опальных мудрецов 8.И злое торжество пустых клеветников 11.И силу золота, и гибельные страсти, 13.Усталый, льнул бы я к блаженному покою 14.Когда бы смертный час не разлучал с тобою. |
На перевод как на процесс и как результат, на выбор переводческих стратегий влияют: коммуникативная задача и условия коммуникации, социальный заказ, условия его выполнения и т.д. [Ширяев 1981]. Каждая эпоха выдвигает определенные критерии к переводу и результату переводческой деятельности, которые последующими эпохами признаются неудовлетворительными и на смену им выдвигаются новые и т.д. Таким образом, перевод определяется, в первую очередь, как «прежде всего социальная языковая деятельности ... представляет собой столкновение и соединение культур» [Кирсанов 1987: 76], при этом субъективные оценки качества того или иного перевода при сопоставительном анализе его с оригиналом или другими переводами одного и то же текста, сделанными в разное время, также происходит с позиций определенной объективной действительности, т.е. определенной исторической эпохи.
Моделирование перевода как процесса и как результата имеет важное теоретическое и прикладное значение, т.к. оно позволяет объяснить функционирование смысловой структуры текста, характер и закономерности протекания речемыслительных процессов у автора, переводчика и читателя. Понять, что ускользает или было упущено в том или ином переводе, возможно при условии понимания, восстановления переводческой деятельности и техники по вычленению смыслов. Само же понятие переводческой эквивалентности оказывается в этом случае понятием функциональным, реализующимся как на синтактико-семантическом уровнях текста, так и на смысловом уровне.
Моделирование Т1 и Т2 позволяет выявить и сравнить их смысловые признаки, связи и отношения внутри текстов; под смыслом текста понимаются не только ключевые слова, но и вся заложенная в нем информация. Анализ текста при моделировании нацелен на выявление языковой семантики текста и организацию семантико-логической системы текста, семантических отношений внутри текста и анализ как поверхностной, так и глубинной структур текста. Семантическая структура текста находит сове отражение в экспликациях, а его смысловая структура — в импликациях. Смысловая структура текста также отражает его синтактико-коммуникативную структуру и семантические отношения внутри текста. Моделирование перевода как результата и как процесса в пределах допустимых преобразований исходной структуры текста оригинала в определенных условиях, которым должна удовлетворять как исходная структура оригинала, так и выходящая структура перевода. Выделяемый набор условий ограничивает степень свободы в выборе переводческих решений для получения результата.
Разрешение проблемы семантического представления информации, содержащейся в тексте, построения смысловой структуры текста Т1, проблемы ее воспроизведения при переводе представляется возможным при рассмотрении следующих задач и вопросов: 1) коммуникативной организации текста и ее семантического и смыслового представления; 2) представления синтактико-семантической структуры и организации связного текста; 3) определения и представления смысловой организации связного текста, выделения главного метасмысла и второстепенных смыслов и их воспроизведения при переводе; 4) моделирования смысловой и синтактико-семантической организации связного текста оригинала и текста перевода; 5) моделирование задач, связанных с экспликацией имплицитных связей и отношений внутри текста; 6) исследования коммуникативных структур связного текста; 7) исследования закономерностей организации семантико-синтаксических структур текста и внутритекстовых отношений и возможности использования их для моделирования и представления смысловых структур текста, т.е. «сжатия» текста до его метасмысла и его художественной идеи.
Решение вышеперечисленных задач может оказать важное теоретическое и практическое значение для разрешения прикладных задач, связанных и с преподаванием курсов по теории и практике перевода, так и с самой переводческой деятельностью, т.к. теория перевода представляет собой теорию понимания дискурса и описывает взаимодействие различных структур знания с целью объяснения переводческого процесса. Вопрос сохранения структурно-семантической, стилистической и смысловой адекватности текстов Т1 и Т2 требует более глубокого исследования и представляет несомненный интерес как с позиций литературоведения, так и стилистики, лингвистики и психолингвистики.
1. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики: Краткий очерк. М., 1966.
2. Галеева Н.Л. Реализация взаимодействия формальной и семантический стороны разноуровневых единиц текста в условиях работы переводчика // Проблемы психолингвистики: слово и текст. Тверь, 1993. С. 120-124.
3. Дридзе Т.М. Язык и социальная психология. М., 1980.
4. Кирсанов Ю.А. Лингвистические проблемы перевода (методологический аспект критериев качества перевода) // Текст в языке и речевой деятельности (состав, перевод, автоматическая обработка). М., 1987. С. 74-81.
5. Комиссаров В.Н. Смысловая стратисфакция текста как переводческая проблема // Текст и перевод. М., 1988. С. 6-17.
6. Кудрявцева Т.С. Текст как пересечение смысла и стиля (функционально-смысловой тип речи как объект исследования взаимодействия стилистических характеристик в тексте) // Текст в языке и речевой деятельности (состав, перевод, автоматическая обработка). М., 1987.
7. Лейкина Б.М. Несколько задач по решению неоднозначности и экспликации имплицитных связей // Вычислительная лингвистика. М., 1976. С. 81-107.
8. Ширяев А.Ф. Перевод как объект комплексного научного изучения // Лингвистические проблемы перевода. М., 1982. С. 68-78.
9. Pause E. Context and translation // Meaning, Use and Interpretation of Language. Berlin; New York, 1983. P.384-399.